РРРРРрррр! Поймали на лестнице, нарекли зверем, песцом, кажется, но по обстрелу всего двора казалось, что не меньше, чем медведь. Это позже, а сначала-то, сначала… Зверь дикий, недрессированный, выпустил его Люра из клетки, он и припустил в вольные поля в надежде обрести свободу, оставляя за спиной гневные окрики короля. Наверняка ж хочет поближе приманить. Рррррр.
И приманил. Против такого короля не устоишь. Заставил яблоки таскать. Сдались эти яблоки, песец не эсператист, пост не соблюдает. Удалось и самого короля раз утащить, хоть какое-то утешение для пушистого хвоста.
Под конец , набегавшись до «лапы отваливаются, хвост волочится», зверушка уселась у ног графа Ченизу, который и увел ее с места охоты.
Отчет баронессы СакациК ужину баронесса спустилась, ничего не подозревая, а после ужина хотелось умереть, сбежать, сойти с ума подобно крысам после прихода «хладных». Любимый сделал предложение нареченной Айрис! В глазах потемнело, голова закружилась, а сердце… Сердце словно проткнули острой иглой и оставили ее там навеки. С приступом дурноты любезно помогла справиться госпожа Арамона, лишая сидящих рядом с Меланией кавалеров возможности подхватить потерявшую сознание баронессу. К несчастью для последней - трапеза все более приобретала привкус пытки и малодушная мысль, что если сейчас любимый вдруг выпьет яд, то именно недостойной луна велела быть щитом, оградив государя и навеки избавляясь от страданий, мелькала непозволительно часто. Яд действительно был, но смерть обошла правнучку Кабиохову строной. Глядя, как Повелевающий Волнами все еще намерен отпить вина после предупреждающего окрика, баронесса затаила дыхание. Умереть должен был не он. Она.
По воле богов все остались живы, а по воле Первородного должны были еще и танцевать. Последнее несколько скрасило события, боль поутихла. Она все еще сжимала сердце латной перчаткой, но противиться воле предавшего любимого дочь своего отца не смела и смирилась с решением того, кого надлежало называть кузеном Альдо. Любовь не ушла, она притупилась, забилась в самый уголок души, съежившись от равнодушия того, кому была подарена, и баронесса отправилась в свои покои с твердым намерением жить дальше, защищая Первородного ради него самого и царственной, и уже не надеясь на счастье для недостойной.
Утро прошло размеренно. Участвовать в королевской охоте Мелания отказалась, сославшись на то, что непривыкшая к шумному двору, несколько переутомилась вечером. Так что устроившись в зале, баронесса подшивала неподрубленное полотно платка, временами вспоминая, что некогда почитала это великим грехом. После охоты присоединился кузен Альдо, прилюдно заявивший о залоге. Расплакаться? Убежать? Грустно улыбнувшись, правнучка Кабиохова подтвердила слова неразумно говорящего.
Чуть позже, после трапезы, царственная в сопровождении благосклонных намеревалась прогуляться, но прогулку пришлось отложить. Прекрасные цветы, оставленные на кровати баронессы, заставили сердце замереть и в ту же минуту забиться быстрее - прекрасные лилии благоухали ядом. Вот она, смерть, столь желаемая вечером, и столь нелепая и ненужная сегодня. В моменты опасности нередко приходят нелепые мысли, и главным оправданием, почему стоит жить, было «Недостойная обещала учтивому быть повелевающей в мистерии». Учтивый оказался за дверью, из-за которой почти выпала Мелания с просьбой позвать на помощь царственную, незамедлительно прибывшую с милосердным и шаловливым, освободивших покои от источающего смерть великолепия и вернувших недостойной жизнь, едва не отпустившую ее.
Последующие полчаса баронесса провела в постели, ожидая, пока голова перестанет кружиться и держаться на ногах станет возможно без чьей-либо помощи, втайне надеясь, что первородный придет к своей куничке, но государь счел правнучку Кабиохову недостойной внимания, и Мелания вняла наставлению царственной, что её воспитанница должна уметь защитить свою жизнь. Посему величественная устроила прогулку с воспитанницей, фрейлинами и кавалерами - нареченным Удо и Повелевающим Волнами, на которой и вложила в девичьи руки по пистолету. Страшно. Непонятно, как можно отнять чью-то жизнь, не отдавая взамен свою. И все же недостойная осмелилась спустить курок, тотчас же испытав боль возвращения оружия в предплечье. Ничего, нареченная Мэллит не через такое прошла, защищая Первородного, что теперь осмелится постичь и это, защищая себя. Следующий выстрел Мелании был под покровительством нареченного Валентином. Его стараниями страх отступил, находясь рядом совсем не получалось бояться, и дрожь в руках оставалась как последствия волнения - потомок изменчивого Оллиоха был куда более надежен и внушал куда больше уверенности, нежели тот, кому надлежало быть твердым и незыблемым. Вот только рука на талии, когда нареченный Валентином показывал, как и куда целиться, несколько отвлекала от слов герцога, вызывая неведомый приступ девичьего смущения (которое, как баронесса надеялась, ей все же удалось скрыть). Урок прервали из-за дурноты Селины, с которой, вопреки волнению, ни царственная, ни недостойная не могли остаться, уже пообещав учтивому свое общество и участие в мистерии.
Мистерия была выбрана явно с намеком, и, вкладываясь в роль, дочь своего отца пребывала в раздумьях, почему же нареченный Удо, бывший с ними Сакаци, теперь много времени проводит с Повелевающим Волнами и его родственником. Возникло оно. Подозрение заговоре. Правление кузена Альдо нравилось отнюдь не всем, даже недостойная, видя бедственное положение города, понимала, что новоявленная Ракана долго не протянет, и была готова броситься к заговорщикам с просьбой сохранить жизнь тому, который некогда был столь любим и все еще оставался дорог сердцу, но обороненная царственной или нареченной Селиной фраза об уроке стрельбы, настроила отнюдь не на воинствующие мысли и разговора не состоялось.
Справившись с волнением выступления перед государем было легче, чем со всем последующим. От миграции двора к покоям кузена Альдо, разыгрался аппетит, и когда баронесса насмелилась выйти из будуара царственной и пробраться на кухню, любой обрывок разговора превращался в информацию, но отнюдь не утешительную. Повелевающий Волнами слег в постель, услышала Мелания и успела перебрать множество страшных причин, почему так могло случиться, в том числе дуэль и неудавшийся мятеж, и даже раскаялась, что так и не открылась заговорщикам, прежде чем уловила чьи-то слова, что у нареченного Валентином открылась рана. Последнее хоть и не было менее опасным, но успокаивало в отсутствии откровенной немилости государя, зачастую губительной.
Пока мужчины занимались своими делами, дамы занялись своими, и царственная в сопровождении воспитанницы и фрейлины отправилась «в Ургот» по приглашению графа Ченизу. Именно на этом вечере вишни, сыра и шоколада было решено устроить танцы, но перед тем бабушка кузена Альдо пожелала видеть Повелевающего Волнами. Мелания надеялась, что царственная не отошлет ее, но все же безропотно осталась за дверью, полагая, что нареченный Валентином не будет рад посещению недостойной, пребывая в нездоровом состоянии. Оставив царственную, они с сестрой утонченного спустились в бальный зал.
Танцы были настолько хороши, насколько хороши могут быть танцы, а окончание Свечного бранля и вовсе вызвало у Мелании теплую улыбку и стало последним из немногих уютных воспоминаний, - почувствовав что-то, баронесса покинула зал (в это время Альдо завершил ритуал), а через несколько минут жизнь оставила её.
___
Посмертное.
Господа, вы так заботливо оживляли Меланию и переносили к покоям Альдо, что держать отрешенно-успокоенное лицо не получалось и жить хотелось еще сильнее, а когда герцог Придд присел «попрощаться» и вовсе захотелось ожить вопреки логике и мистике, и только уверенность в благосклонности Повелевающего Волнами к той, что была королевой, укрепили дух безвременно упокоенной баронессы в решении ступить на тропы выходцев и оберегать царственную и потомка Оллиоха.
Впечатления и поименные благодарности.Игра выдалась замечательной, но для себя сделала вывод - больше никогда, никогда не поеду юной девой. Сколько раз я так уже говорила? Персонажная влюбленность это прекрасно, но она же мозг игрока захватывает, а от такого скоро не отойдешь)
Понравилось то, что была «игра в игре» - охота и мистерия, когда всех разбежавшихся по кулуарам выуживали и повзаимодействовать можно было в нестандартных связках.
За песца отдельное спасибо всем, кто принимал участие и отдельно Люра, рисовавшему мордочку и Альдо, поймавшему на лестнице: «Шуба есть? О, будешь зверем!» Временно сменить тихую скромную Меланию на неадекватную зверюгу было здорово.
И за мистерию, особенно виконту Дарзье, насколько я поняла, автору этого шедевра урготского творчества,который теперь напрочь засел в памяти, и графу Ченизу, организовывавшему и убедившему.
Немного привел в недоумение конец игры. Слишком внезапно. Осталось ощущение, что «случилась какая-то хрень и всех накрыло».
Матильда Ракан.. Царственная была заботлива и прекрасна. Чего только стоила фляжка в декольте и пистолеты под юбкой)) Отдельное спасибо за вне игры. Оно так гармонично сочеталось с персонажным, что совершенно не деролило. А отрывание подола вышло эпичным))
Альдо Ракан.. Закатная ты тварюшка, настолько обвм-ом нагрузил! В первый вечер Мелания по-настоящему страдала и не хотела жить, но после… После научилась любить «кузена Альдо» как родственника, кузена. Смотрела и понимала, насколько он блистателен, величественен, прекрасен и неосмотрителен. От этой неосмотрительности надо было защищать, потому чуть и не пошла к Приддам - живой и возмущенный где-нибудь в Алати всяко лучше мертвого в Ракане. От клинка или яда Мелания может защитить только единожды, но этот обормот ведь еще найдет себе приключений.
Леони Дорак. В силу известных обстоятельств очень ревностно отношусь к этому персонажу, но к чему придраться не нашла, поскольку Леони именно так и представляю.
Валентин Придд.О, боги, какой это был Придд! Простите, у персонажа воспалился мозг и игрока до конца не отпустило еще)) Жаль, что вы так рано уехали и Мелания не успела отдать то, что собиралась.
Селина Арамона. Девочка была настолько мила и очаровательна, что делясь своими симпатиями к герцогу Окделлу, невольно вызывала переживания, поскольку Ричард вполне мог обойтись с девицей отнюдь не так, как она себе представляет.
Луиза Арамона\граф Тристрам. Нет слов, одни эмоции. Скажу только что Луиза была столь канонична, что представить себе другую уже не могу.
Граф Ченизу. Учтивый, упомянутый в отчете, именно он. Галантный, очаровательный, несомненно преследующий свои цели, впрочем не сильно этого скрывающий, отказать которому было невозможно. Даже когда граф просил робеющую при дворе баронессу играть одну из главных ролей в мистерии)) К тому же, насколько помню, предложение устроить бал, родившееся на вишневом вечере, исходило именно от него.
Роман Аргир. суровый и молчаливый секретарь посла с кинжалом в сапоге всем своим видом показывал, что с Урготом лучше не связываться))
Симон Люра. Вероятно, вас надо было бояться, но не получалось. Мерзавец получился знатный, да. Стук каблуков по коридору традиционно не предвещал ничего хорошего и было совершенно непонятно, почему Альдо такому человеку доверяет.
Генри Рокслей., граф, терзаюсь сомнениями - неужели если бы государь согласился, вы бы и вправду кололи его иголкой, чтобы причинить боль баронессе?
Август Альт-Вельдер. Граф Гирке, на вас хотелось сидеть и любоваться. Бесконечно.
Удо Борн. И вновь вы самая загадочная личность на игре. Настолько, что даже страшно подойти. А когда присоединились спрутами и смотрели все трое акулами, тем более.
Айрис Окделл. Вас ненавидеть должен, но не смог... Такая упрямая, своенравная и вместе с тем верная и преданная Айрис ничего, кроме симпатии не вызывала.
Кардинал Левий. Ваше Высокопреосвященство были благостны и благообразны, жаль, что кроме короткой сцены спасения пообщаться не удалось.
Пьетро. И кто ж вас в монахи отправил? Такого веселого шаловливого монаха еще поискать надо.
С остальными либо не пересекались по игре совсем, либо пересекались меньше, чем очень мало, но это не меняет факта, что вы хорошо играли. Просто мнение, составленное по общему впечатлению и без игрового взаимодействия не может считаться достоверным