Автор курил гробы (с)
Отчет персонажаДень перед коронацией для Робера Эпинэ мало отличался от прочих в Ракане. Они давно слились в один – эти дни, наполненные привычной мутной усталостью, в сердце готового вспыхнуть факелом насилия города, среди пиров, бессмыслицы меняющихся порядков, лихорадочного веселья подданных Альдо и их же плохо скрываемого страха,
Робер чувствовал себя человеком, который уже вечность носится по загоревшемуся дому, пытаясь тушить пробивающиеся то там, то здесь языки пламени, и оттаскивая людей от огня. Когда понимаешь, что надо всех вывести из опасного места, но не хватает сил выбить заколоченную дверь.
История с несостоявшимся отравлением стала одним из этих очагов пожара. Эпинэ наспех сочинил для Катари маловразумительную историю о перепутанных флаконах, предупредил сестру о готовящемся обыске, сделал все чтобы уговорить Альдо простить дам. Эпинэ вообще без конца носился по дворцу, кого-то уговаривал, кого-то пытался успокоить, что-то предотвратить. В какой-то момент взгляд привлек разговор графини Рокслей и Леопольда Манрика. Похоже было, что Манрик добивается от женщины чего-то неприятного. Позже во время игры в правду или вызов Робер спросил графиню, чего она боится, и услышал в ответ: «Манрика».
Манрик и Люра, по мнению Робера, были теми, кого стоит бояться. Он не сомневался, что интриганы ждут удобного случая, чтобы уничтожить или арестовать Альдо вместе с приближенными, и установить в городе свою власть. Для этого надо было только выпустить Фердинанда, сделав его карманным королем. А Алва? С узником в Багерлее может случиться всякое – Робер был уверен, что Ворон при таком раскладе в живых не останется. Этими мыслями он поделился с Дарзье, и они решили, что Манриков и Люра надо убрать. Предполагалось спровоцировать их выступить против Альдо.
После бесконечной череды разговоров, беготни, попыток что-то уладить, были посиделки в компании Альдо, Дарзье, Удо, Рокслеев. Вечер с вином, шутками и разговорами получился на удивление душевным. Словно вернулись времена бездумной теньентской юности с друзьями, попойками, комплементами красивым женщинам. Рядом были товарищи: взбалмошный и очень любимый Альдо, поэт и задира Дарзье, к которому успел искренне привязаться, надежный и молчаливый друг Удо. Именно тогда, пожалуй, Робер понял, что готов предать, чтобы их спасти. А еще Катари, Матильду, Мэллит, глупого щенка Дикона, красивых и умных Рокслеев, своих южан – всех, кто по разным соображениям угодил в умело расставленную Манриками и Люра ловушку.
Первым, кому Робер открылся в своем намерении, был Левий, который не стал ни поддерживать, ни отговаривать. Поговорил Робер и с Дарзье, но тот, несмотря на то что отрицал свою веру в мистику, загорелся идеей магического ритуала, который должен был призвать силу Раканов, а также мыслью о примирении между Альдо и Алвой. К несчастью, обладающий острым умом Дарзье, был влюблен в сюзерена и витал в облаках не хуже Дикона. Вообще же Эпинэ оказался отвратительным интриганом. Сказал Катари, что хочет поднять восстание, просил ее переговорить с Приддами, но сам с Приддами так и не договорился. О попытке спровоцировать Манрика вообще не стоит упоминать: шантажистами Иноходцам не быть, как и политиками, так что Манрика просто честно отправили в Багерлее (и там забыли). Что Робер точно знал: если Катари и Айрис поведут на плаху, он плюнет на все и с полком южан кинется отбивать женщин, каким бы безумием это не было.
Зато случай оказался благосклонен в лице Леонарда Манрика. Возможно от усталости Эпинэ разоткровенничался с нахамившим ему маршалом. Но Манрик в ответ рассказал о том, что его привезли в Олларию контуженного после удара Люра, а потом подошел и предложил передать весточку в Хексгберг. Робер попросил его отправиться к Савиньяку – потому, что в отличие от Ноймаринена, Лионель мог сыну Жозины поверить.
Альдо Робер тоже не сумел отговорить от ритуала, хотя лучше многих понимал, как опасны игры с магией. И уберечь незадачливого сюзерена тоже не сумел. Ну как, как мы с Дарзье могли пустить к нему эту тварь – Люра?! А потом все слилось в один безумный вихрь. Дарзье помчался за Люра, следом кинулся Дикон. Роберу понадобилось несколько секунд, чтобы схватить пистолет, и все равно он чуть не опоздал. Когда он ворвался в гостиную, Дарзье лежал в луже крови, а Дикон фехтовал с Люра. Сходу Робер разрядил пистолет в мерзавца, и не подумал возражать, когда тот прошипел: «Эпинэ, будь мужиком, добей!». Только успел перевязать истекающего кровью Дарзье, прибежали с известием о смерти Мэллит. Смерть девушки, которую когда-то любил, должна была, кажется, окончательно сломать Робера, но вышло по-другому.
Острый – кинжалом – укол боли, а потом все словно застыло. Робера подхватило и понесло, как недавно – осенней охотой. Он не раздумывал – просто знал, что должен делать. Чтобы не допустить кровавой бойни в городе и грызни временщиков, чтобы дать возможность бежать мятежникам, чтобы вернуть из Багерлее законного короля и Алву.
Эпинэ плохо помнит, как сообщил о решении кардиналу, как велел своему полку и гвардии Дарзье оцепить дворец и организовать патруль улиц. Он смутно сознавал, что именно говорил растерянным придворным, объявляя себя регентом Раканы, а потом, после вопроса Катари – проэмперадором Олларии. Дело было не в смысле, а в посыле: назваться хоть выходцем с горы, но захватить власть в городе. Если подумать, происходящее было невероятной наглостью, удивительно, как Эпинэ не скрутили и не пристрелили. Видимо, морда была уж слишком безумная.
Боль вернулась позже вместе с виной и отчаянием, но это уже другая история.
Отчет игрокаПеред игрой я трое суток почти не спал из-за головной боли, так что вролинга практически не понадобилось: я в реале чувствовал себя, как загнанная лошадь. К тому же заранее решил, что Эпинэ сидеть на месте не будет вообще, в результате игра стала калейдоскопом разговоров, событий, лиц. Возможности ускользали из под пальцев, время для тех или иных действий с завидной регулярностью абсолютно канонично упускалось. Динамика была невероятной, приходилось одергивать себя, чтобы не забывать что-то есть, пить и даже для того чтобы забегать в туалет.
Самыми сложными моментами для меня были:
- возможность свободы действий для персонажа, чьи мысли, чувства и поступки досконально описаны в каноне. Ну как, как может организовать заговор человек, который, не глядя, подписывает бумаги?! Который если и врет, то так неуклюже, что лучше бы говорил правду. А переворот был нужен, потому что я точно знал, что хочу вытащить Альдо, и дать шанс уйти от возмездия всем мятежникам.
Здесь неожиданностей не случилось: интригана из Эпинэ не вышло, зато получился финал в духе Доры.
- необходимость «забыть» об известной игроку, но неизвестной персонажу информации. Каюсь: с клятвой крови этого не получилось. Я придумал, что Эпинэ слышал легенду про последствия ее нарушения, и держит ее в голове. Поэтому после восстания, случись оно, Робер велел бы вывезти близких людей, а сам застрелился, чтобы искупить предательство и спасти родную Эпинэ. Когда нашелся этот выход, стало легко.
Вообще все было очень классно, напряженно и динамично, хотя понимаю, что так было не для всех. Провис на игре в конце огорчил, как и ситуация: «Всех позвали, и Эпинэ рассказал, что случилось». А ведь просто надо было запустить слух о болезни Альдо, пошумнее вести себя во время ритуала. Ну, да ладно. Спасибо огромное мастерам: они создали атмосферу той самой Раканы из канона, где почти невозможно было остаться в стороне, не сделав свой выбор.
Что касается неслучившегося восстания, ИМХО, прикол в том, что в этой сетке персонажей его было некому осуществить. В канонной Ракане его тоже не подняли, хотя к концу правления Альдо недовольных было подавляющее большинство. Придды канонно планировали и выжидали, я ходил и ныл всем о том, как все хреново и мы все умрем, но конкретных предложений не делал. Толчком могла бы стать казнь, но Альдо женщин на плаху отправить не захотел (и хорошо!)
ПерсональноАльдо.
Ну просто
Это был иной, чем в каноне, Альдо – более беззащитный, более добрый, Альдо – вырвавшийся из многолетнего прозябания в Агарисе мальчишка, у которого закружилась голова от возможностей. Ты искренне любил друзей, а мы любили тебя и очень хотели сберечь.
Дарзье:
Непонятно как вляпавшийся во все это наследник Дораков, умный, проницательный, но при этом фантазер, влюбленный в Альдо с его идеями, какой-то очень хрупкий. Робер к нему привязался, и тоже боялся за него. Правда, за мистерию хотелось прибить, но больше все-таки не поэта, а хитрого Ченизу.
Катарина:
Королевское достоинство и женская беззащитность, стойкость в горе – все настолько канонное, что делалось страшно. Я боялся, что не удастся отвлечься от канонных знаний о Катарине, но поверил в образ сразу. Ева, ты удивительный игрок, с тобой не надо делать усилие для вролинга: просто падаешь в игровую ситуацию, потому что ты не выроливаешься ни на секунду. Готов был защищать тебя любой ценой, убить бы не позволил. Спасибо за королевское решение поддержать мятеж, рискуя собственной жизнью. Эпинэ был потрясен благородством и мужеством, только очень за тебя боялся.
Рокслеи:
Шикарны! Красивейшая пара, явно любящая друг друга не романтической, а какой-то более глубинной любовью, очень близкая. Разговоры с вами были великолепны. Генри, вы проиграли, но проиграли красиво. Яркой жизни вам обоим в Паоне.
Люра
Ах, какой феерический мерзавец! Танец Люра и королевы – одно из самых сильных впечатлений игры. Я точно знал, что нельзя убивать вас до финала, и лишать игроков такого персонажа.
Манрик старший
Бесподобный игрок, наглец и циник. И, как ни странно, вызывает уважение в своей цельности. Стыдно, что забыли вас в Багерлее ((
Манрик младший
Очень люблю этого персонажа в каноне. Здесь вышел самый настоящий Манрик, который все-таки смог переломить судьбу и отправиться своей дорогой.
Мэллит
Нежная, хрупкая и обреченная, несбывшаяся любовь, поманившая и обманувшая весна. Больной, несправедливый финал( Помню, когда увидел ее – мертвую, понял, что умер сам. Дальше действовал кто-то другой, заточенный на цель.
Спасибо игрокам: Альдо, Дарзье, Удо за ощущение настоящей дружеской компании, Катарине – за ощущение родственных связей, семьи. Это было реально здорово. Жаль, что не вышло канонного взаимодействия с Матильдой, но на то были причины, игроку я объяснила.
А вообще немного грустно: дрим-роль в самом любимом таймлане отыграна, погружение было полным, сюжет получился, и понимаешь, что такого больше не случится.
Робер чувствовал себя человеком, который уже вечность носится по загоревшемуся дому, пытаясь тушить пробивающиеся то там, то здесь языки пламени, и оттаскивая людей от огня. Когда понимаешь, что надо всех вывести из опасного места, но не хватает сил выбить заколоченную дверь.
История с несостоявшимся отравлением стала одним из этих очагов пожара. Эпинэ наспех сочинил для Катари маловразумительную историю о перепутанных флаконах, предупредил сестру о готовящемся обыске, сделал все чтобы уговорить Альдо простить дам. Эпинэ вообще без конца носился по дворцу, кого-то уговаривал, кого-то пытался успокоить, что-то предотвратить. В какой-то момент взгляд привлек разговор графини Рокслей и Леопольда Манрика. Похоже было, что Манрик добивается от женщины чего-то неприятного. Позже во время игры в правду или вызов Робер спросил графиню, чего она боится, и услышал в ответ: «Манрика».
Манрик и Люра, по мнению Робера, были теми, кого стоит бояться. Он не сомневался, что интриганы ждут удобного случая, чтобы уничтожить или арестовать Альдо вместе с приближенными, и установить в городе свою власть. Для этого надо было только выпустить Фердинанда, сделав его карманным королем. А Алва? С узником в Багерлее может случиться всякое – Робер был уверен, что Ворон при таком раскладе в живых не останется. Этими мыслями он поделился с Дарзье, и они решили, что Манриков и Люра надо убрать. Предполагалось спровоцировать их выступить против Альдо.
После бесконечной череды разговоров, беготни, попыток что-то уладить, были посиделки в компании Альдо, Дарзье, Удо, Рокслеев. Вечер с вином, шутками и разговорами получился на удивление душевным. Словно вернулись времена бездумной теньентской юности с друзьями, попойками, комплементами красивым женщинам. Рядом были товарищи: взбалмошный и очень любимый Альдо, поэт и задира Дарзье, к которому успел искренне привязаться, надежный и молчаливый друг Удо. Именно тогда, пожалуй, Робер понял, что готов предать, чтобы их спасти. А еще Катари, Матильду, Мэллит, глупого щенка Дикона, красивых и умных Рокслеев, своих южан – всех, кто по разным соображениям угодил в умело расставленную Манриками и Люра ловушку.
Первым, кому Робер открылся в своем намерении, был Левий, который не стал ни поддерживать, ни отговаривать. Поговорил Робер и с Дарзье, но тот, несмотря на то что отрицал свою веру в мистику, загорелся идеей магического ритуала, который должен был призвать силу Раканов, а также мыслью о примирении между Альдо и Алвой. К несчастью, обладающий острым умом Дарзье, был влюблен в сюзерена и витал в облаках не хуже Дикона. Вообще же Эпинэ оказался отвратительным интриганом. Сказал Катари, что хочет поднять восстание, просил ее переговорить с Приддами, но сам с Приддами так и не договорился. О попытке спровоцировать Манрика вообще не стоит упоминать: шантажистами Иноходцам не быть, как и политиками, так что Манрика просто честно отправили в Багерлее (и там забыли). Что Робер точно знал: если Катари и Айрис поведут на плаху, он плюнет на все и с полком южан кинется отбивать женщин, каким бы безумием это не было.
Зато случай оказался благосклонен в лице Леонарда Манрика. Возможно от усталости Эпинэ разоткровенничался с нахамившим ему маршалом. Но Манрик в ответ рассказал о том, что его привезли в Олларию контуженного после удара Люра, а потом подошел и предложил передать весточку в Хексгберг. Робер попросил его отправиться к Савиньяку – потому, что в отличие от Ноймаринена, Лионель мог сыну Жозины поверить.
Альдо Робер тоже не сумел отговорить от ритуала, хотя лучше многих понимал, как опасны игры с магией. И уберечь незадачливого сюзерена тоже не сумел. Ну как, как мы с Дарзье могли пустить к нему эту тварь – Люра?! А потом все слилось в один безумный вихрь. Дарзье помчался за Люра, следом кинулся Дикон. Роберу понадобилось несколько секунд, чтобы схватить пистолет, и все равно он чуть не опоздал. Когда он ворвался в гостиную, Дарзье лежал в луже крови, а Дикон фехтовал с Люра. Сходу Робер разрядил пистолет в мерзавца, и не подумал возражать, когда тот прошипел: «Эпинэ, будь мужиком, добей!». Только успел перевязать истекающего кровью Дарзье, прибежали с известием о смерти Мэллит. Смерть девушки, которую когда-то любил, должна была, кажется, окончательно сломать Робера, но вышло по-другому.
Острый – кинжалом – укол боли, а потом все словно застыло. Робера подхватило и понесло, как недавно – осенней охотой. Он не раздумывал – просто знал, что должен делать. Чтобы не допустить кровавой бойни в городе и грызни временщиков, чтобы дать возможность бежать мятежникам, чтобы вернуть из Багерлее законного короля и Алву.
Эпинэ плохо помнит, как сообщил о решении кардиналу, как велел своему полку и гвардии Дарзье оцепить дворец и организовать патруль улиц. Он смутно сознавал, что именно говорил растерянным придворным, объявляя себя регентом Раканы, а потом, после вопроса Катари – проэмперадором Олларии. Дело было не в смысле, а в посыле: назваться хоть выходцем с горы, но захватить власть в городе. Если подумать, происходящее было невероятной наглостью, удивительно, как Эпинэ не скрутили и не пристрелили. Видимо, морда была уж слишком безумная.
Боль вернулась позже вместе с виной и отчаянием, но это уже другая история.
Отчет игрокаПеред игрой я трое суток почти не спал из-за головной боли, так что вролинга практически не понадобилось: я в реале чувствовал себя, как загнанная лошадь. К тому же заранее решил, что Эпинэ сидеть на месте не будет вообще, в результате игра стала калейдоскопом разговоров, событий, лиц. Возможности ускользали из под пальцев, время для тех или иных действий с завидной регулярностью абсолютно канонично упускалось. Динамика была невероятной, приходилось одергивать себя, чтобы не забывать что-то есть, пить и даже для того чтобы забегать в туалет.
Самыми сложными моментами для меня были:
- возможность свободы действий для персонажа, чьи мысли, чувства и поступки досконально описаны в каноне. Ну как, как может организовать заговор человек, который, не глядя, подписывает бумаги?! Который если и врет, то так неуклюже, что лучше бы говорил правду. А переворот был нужен, потому что я точно знал, что хочу вытащить Альдо, и дать шанс уйти от возмездия всем мятежникам.
Здесь неожиданностей не случилось: интригана из Эпинэ не вышло, зато получился финал в духе Доры.
- необходимость «забыть» об известной игроку, но неизвестной персонажу информации. Каюсь: с клятвой крови этого не получилось. Я придумал, что Эпинэ слышал легенду про последствия ее нарушения, и держит ее в голове. Поэтому после восстания, случись оно, Робер велел бы вывезти близких людей, а сам застрелился, чтобы искупить предательство и спасти родную Эпинэ. Когда нашелся этот выход, стало легко.
Вообще все было очень классно, напряженно и динамично, хотя понимаю, что так было не для всех. Провис на игре в конце огорчил, как и ситуация: «Всех позвали, и Эпинэ рассказал, что случилось». А ведь просто надо было запустить слух о болезни Альдо, пошумнее вести себя во время ритуала. Ну, да ладно. Спасибо огромное мастерам: они создали атмосферу той самой Раканы из канона, где почти невозможно было остаться в стороне, не сделав свой выбор.
Что касается неслучившегося восстания, ИМХО, прикол в том, что в этой сетке персонажей его было некому осуществить. В канонной Ракане его тоже не подняли, хотя к концу правления Альдо недовольных было подавляющее большинство. Придды канонно планировали и выжидали, я ходил и ныл всем о том, как все хреново и мы все умрем, но конкретных предложений не делал. Толчком могла бы стать казнь, но Альдо женщин на плаху отправить не захотел (и хорошо!)
ПерсональноАльдо.
Ну просто
Это был иной, чем в каноне, Альдо – более беззащитный, более добрый, Альдо – вырвавшийся из многолетнего прозябания в Агарисе мальчишка, у которого закружилась голова от возможностей. Ты искренне любил друзей, а мы любили тебя и очень хотели сберечь. Дарзье:
Непонятно как вляпавшийся во все это наследник Дораков, умный, проницательный, но при этом фантазер, влюбленный в Альдо с его идеями, какой-то очень хрупкий. Робер к нему привязался, и тоже боялся за него. Правда, за мистерию хотелось прибить, но больше все-таки не поэта, а хитрого Ченизу.
Катарина:
Королевское достоинство и женская беззащитность, стойкость в горе – все настолько канонное, что делалось страшно. Я боялся, что не удастся отвлечься от канонных знаний о Катарине, но поверил в образ сразу. Ева, ты удивительный игрок, с тобой не надо делать усилие для вролинга: просто падаешь в игровую ситуацию, потому что ты не выроливаешься ни на секунду. Готов был защищать тебя любой ценой, убить бы не позволил. Спасибо за королевское решение поддержать мятеж, рискуя собственной жизнью. Эпинэ был потрясен благородством и мужеством, только очень за тебя боялся.
Рокслеи:
Шикарны! Красивейшая пара, явно любящая друг друга не романтической, а какой-то более глубинной любовью, очень близкая. Разговоры с вами были великолепны. Генри, вы проиграли, но проиграли красиво. Яркой жизни вам обоим в Паоне.
Люра
Ах, какой феерический мерзавец! Танец Люра и королевы – одно из самых сильных впечатлений игры. Я точно знал, что нельзя убивать вас до финала, и лишать игроков такого персонажа.
Манрик старший
Бесподобный игрок, наглец и циник. И, как ни странно, вызывает уважение в своей цельности. Стыдно, что забыли вас в Багерлее ((
Манрик младший
Очень люблю этого персонажа в каноне. Здесь вышел самый настоящий Манрик, который все-таки смог переломить судьбу и отправиться своей дорогой.
Мэллит
Нежная, хрупкая и обреченная, несбывшаяся любовь, поманившая и обманувшая весна. Больной, несправедливый финал( Помню, когда увидел ее – мертвую, понял, что умер сам. Дальше действовал кто-то другой, заточенный на цель.
Спасибо игрокам: Альдо, Дарзье, Удо за ощущение настоящей дружеской компании, Катарине – за ощущение родственных связей, семьи. Это было реально здорово. Жаль, что не вышло канонного взаимодействия с Матильдой, но на то были причины, игроку я объяснила.
А вообще немного грустно: дрим-роль в самом любимом таймлане отыграна, погружение было полным, сюжет получился, и понимаешь, что такого больше не случится.
-
-
27.02.2013 в 17:11читать дальше
-
-
27.02.2013 в 17:29-
-
27.02.2013 в 18:06-
-
27.02.2013 в 20:10-
-
27.02.2013 в 23:49...Но ладно, то, как я "не любил" вас - это большее из хорошего на что я вообще был способен))
-
-
28.02.2013 в 06:35спасибо тебе!
Еще Катари была очень! очень красивой)))
Танец... знаешь, там схлестнулись стойкость Катари, ее достоинство королевы, отлученной от трона, но не переставшей королевой быть, и торжество человека, который всех этих коронованных и титулованных особ ненавидит и может вот прямо сейчас издеваться над той, кто еще пару месяцев назад не удостоила бы и взглядом. При этом все очень сдержано, почти бесстрастно. Танец был по сути вызовом всем нам: заигравшимся, чересчур самоуверенным, не приспособленным к жизни титулованным слабакам. Которые вынуждены смотреть, как какой-то наглый выскочка намерено причиняет боль их прекрасной Катарине.
AniSkywalker,
спасибо тебе! Один из любимых персонажей словно ожил)
Beroald,
Ystya,
ну... состояние в этом случае даже как-то помогло) Спасибо!
МОЛОТ---{]---{]---{],
то, как я "не любил" вас - это большее из хорошего на что я вообще был способен)
знаешь, вот в каноне этого не видно, но это у Альдо канонного есть. И твой был очень... хорош и тактичен с нами. Я бы сказал - не по королевски)
-
-
28.02.2013 в 10:08-
-
28.02.2013 в 17:49Мне понравилось с тобой играть, хотя, я думаю, нам есть что обсудить еще
-
-
28.02.2013 в 18:59-
-
01.03.2013 в 06:45))
AniSkywalker,
да, обязательно увидимся! )
Хеллечка,
я тоже почти не видел дам и девиц, обращал на них внимание только тогда, когда кому-то из них грозила опасность
до чего я докатился, подумать страшно. Отметил только, что Леони, кажется, далеко не проста, и взгляд цепкий такой)Спасибо тебе! Мне наверное удалось здесь отпустить себя, да и о персонаже думала много и долго